Терроризм в контексте контртеррористической стратегии Казахстана и стран Центральной Азии

На конференции, как было заявлено ранее, будут подведены итоги 10-летия реализации Совместного плана действий для Центральной Азии (СПД). Созываемый форум предоставит возможность ознакомиться с уникальным опытом реализации ГКТС ООН в этом регионе, а также одобрить новую редакцию СПД, подготовленную на основе десятилетнего обзора, многосторонних консультаций и консенсуса. Зарубежные участники мероприятия будут осведомлены об усилиях государств Центральной Азии в области борьбы с терроризмом.

Конференция пройдет в форме панельных дискуссий состоящей из четырех секционных заседания по каждому из четырех направлений ГКТС: 1) Устранение условий, способствующих распространению терроризма; 2) Предотвращение и борьба с терроризмом; 3) Укрепление потенциала государств в предотвращении терроризма и расширение роли системы ООН в этой области; 4) Обеспечение всеобщего уважения прав человека и верховенства права как фундаментальной основы борьбы с терроризмом. Кроме этого, в рамках конференции состоятся три параллельных мероприятия: 1) о роли РАТС ШОС в укреплении сотрудничества между государствами Центральной Азии в рамках СПД по реализации ГКТС ООН, 2) по гендерным аспектам в работе с возвращающимися из зон боевых действий женщинами и детьми, а также 3) по финансовой поддержке программ по противодействию терроризму.

Как мы видим, проблемы, которые будут подняты на конференции серьезные и требуют своего анализа. Тем, более, что терроризм — это социальное явление, порожденное проблемами существования самого социума и адекватное реагирование на причины и «триггеры» терроризма, является необходимым для оценки перспектив развития стран Центральной Азии.

В современном мире, столкнувшемся с массой глобальных вызовов, проблема терроризма занимает ведущее место. И вовсе не случайно, что терроризм сегодня превратился в одно из мощнейших орудий в отстаивании и продвижении геополитических, внутриполитических, националистических и идеологических интересов. На смену крупным войнам и национально освободительным движениям пришли молниеносные и высокоорганизованные диверсии и акции, которые иногда вызывали не меньший резонанс среди мировой общественности. Более того, некоторые сверхдержавы для продвижения своих находящихся «за тридевять земель» национальных интересов проводят политику государственного терроризма. В то же время для некоторой части активных общественно политических движений терроризм превратился в основную форму деятельности, а для их членов – в смысл жизни и мировоззренческий императив.

Терроризм представляет серьезную угрозу для всех стран Центральной Азии. Сегодня многие ученые гуманитарии называют терроризм «социокультурным» феноменом эпохи глобализации, воплотившем в себе в сконцентрированном виде практически все сколько-нибудь заметные противоречия современности. ­ Эта его «синтетичность» позволяет увидеть в нем и религиозную составляющую, и политическую, и экономическую, и этническую, и культурную. Поэтому так трудно за внешним проявлением теракта увидеть его истинную причину. У каждого террористического акта их много. Поэтому «следы» теракта ведут куда угодно, было бы желание в той или иной его интерпретации» (Н. Аюпов).

В условиях глобализации жизненного пространства, современный терроризм для достижения своих целей активно использует коммуникационное сопровождение. В свою очередь широкое освещение в СМИ темы терроризма способствует активизации террористической деятельности. Резонанс от «акций возмездия» является обязательным компонентом каждого террористического акта, необходимой составляющей «общества спектакля», о чем предупреждал еще в 1967 году французский революционер леворадикального толка и философ Ги Дебор, где теракт драматизирует насилие с целью вызвать страх. Так система творит спектакль, в то время как терроризм творит театр террора, где мы, «зрители», содрогаемся от ужаса увиденного. Как, например, от обезглавливания перед камерой или же сожжённых трупов людей, разрушенных домов, искореженных остовов металлических конструкции и т.д.

Январские события 2022 года в Казахстане наглядно показали, что Казахстан, как и другие страны региона, также подвержен угрозам терроризма. Если раньше терроризм какое-то время не рассматривался в качестве серьезных угроз безопасности Казахстана, то сегодня и наша страна, как и другие государства Центральной Азии оказались на переднем крае борьбы с международным терроризмом. При этом следует отметить, что уровень террористической угрозы в странах нашего региона оставался высоким на протяжении всех постсоветских лет. Во многом это было обусловлено внутренними факторами: низким уровнем социально экономического развития, клановой борьбой, недостаточным развитием религиозного и культурного самосознания, а также близостью к очагам, где террористическая угроза стала почти повседневным явлением.

В тоже время, терроризм необходимо воспринимать, прежде всего, как социальное явление, которому подвержены как отдельные люди, так и организации, преимущественно политические, старающиеся как обрести собственную идеологию, так и противостоять стандартизации и унификации со стороны элит общества. Это зачастую проявляется в отказе от подчинения общечеловеческой системе этических норм. Изучая терроризм, нельзя пройти мимо такого явления, как «взаимная радикализация», так как терроризм на религиозной почве провоцирует спонтанную реакцию правых экстремистов. Поэтому экстремизм чаще всего ассоциируется с беспорядками, террористическими акциями и т.д. При этом наиболее радикально настроенные экстремисты часто отрицают в принципе какие-либо компромиссы, переговоры и соглашения. Основными же причинами ухода людей, «в стан терроризма и экстремизма» можно назвать: высокий уровень безработицы; значительное расслоение общества по уровню материального достатка; состояние идеологического вакуума; пропаганду терроризма и экстремизма в интернете; изменение этнического и религиозного состава населения.

Отвергая лояльность и толерантность, проявляя агрессивность с применением насилия, включая террор, экстремизм перетекает в терроризм, превращая его, в наивысшую степень проявления экстремизма. Что касается сущности терроризма, то она сводится к активному использованию устрашения для принуждения людей к действиям, выгодным террористам. Именно насилие и устрашение есть основная сущностная характеристика терроризма, его смысл. В то же время терроризм и экстремизм противостоят традиционным ценностям, вызывая острое неприятие носителей традиционной культуры. В данном случае это является вызовом как казахстанскому, так и всему сообществу стран Центральной Азии.

Можно ли было, изначально предотвратить проникновение терроризма в Казахстан и другие страны Центральную Азию? Для этого необходимо вернуться к концу 90-х годов прошлого века, когда в Узбекистане произошли первые теракты. Их инициатором выступило радикально настроенное Исламское движение Узбекистана (ИДУ), возникшее в те годы на территории Ферганской долины и уже имевшее боевой опыт, участвуя в гражданской войне в Таджикистане на стороне оппозиции. Теракты в Узбекистане в начале 2000-х, а также начало антитеррористической операции в Афганистане США и их союзниками превратило Казахстан фактически в «прифронтовое государство», где террористическая атака религиозных экстремистов могла состояться в любое время. Здесь мы должны выразить благодарность руководству Узбекистана, взявшему борьбу с терроризмом в свои руки. Тогда же Первый президент Узбекистана И. Каримов призвал мировое сообщество обратить на это внимание.

Те события наглядно продемонстрировали фактическую несостоятельность ряда выводов относительно роли влияния исламского фактора на общественно политическую ситуацию в странах Центральной Азии, прогнозы о низкой степени вероятности распространения радикальной идеологии, выступающей под религиозными лозунгами. Одновременно были оправданы утверждения о том, что в перспективе именно религиозно политические экстремистские организации, выступающие от имени ислама, будут представлять реальную угрозу стабильности государствам региона. И кровавые события первых дней января 2022 года в Алматы и других городах Казахстана, показали, что такое вполне возможно.

После терактов в Узбекистане в конце 1990- начале 2000-х гг. казахстанские власти приняли ряд мер, направленных на профилактику и противодействие экстремизму и предотвращение потенциальной угрозы терроризма (Законы Республики Казахстан «О противодействии терроризму» от 13 июля 1999 года и «О противодействии экстремизму» от 18 февраля 2005 года). Если Казахстану вплоть до 2011 года удавалось избегать резонансных проявлений религиозно мотивированного экстремизма и терроризма, то в последующие годы в различных регионах страны произошли события экстремистского характера, позднее получившие широкий общественный резонанс. В связи с этим уже в 2013 году в стране была принята Государственная программа по противодействию религиозному экстремизму и терроризму на 2013-2017, а в дальнейшем – и на 2018-2022 годы. Таким образом, мы можем определенно утверждать, что руководством Казахстана и структурами, отвечающими за национальную безопасность страны в те годы, было сделано немало, чтоб предотвратить проникновение этого «мирового зла» в Казахстан. Но, к сожалению, современный терроризм, обладает коммуникативной мобильностью, и поставить ей заслон очень сложно. А когда наделенные властью чиновники, используют терроризм для решения своих корыстных интересов тяжелее вдвойне-тройне и т.д.

Сегодня, когда говорят об угрозе международного терроризма в странах Центральной Азии, чаще всего упоминают такое определение, как исламский терроризм. Однако такая терминология и сам термин «исламский терроризм» неправомерен, так как терроризм не имеет как национальной, так и конфессиональной принадлежности. Современный терроризм – это «монстр», сеющий ужас в планетарном масштабе. К сожалению, большинство террористических организаций прикрываются исламскими идеями, не всегда следуя им. То есть используют религию постольку поскольку. Поэтому правильнее называть данное явление не «исламским терроризмом», а «исламистским терроризмом», находящих себе идеологическое обоснование и оправдание как защитников исламского мира от влияния западной цивилизации. Например, сами сторонники радикальных исламистских движений очень критически относятся к термину «терроризм», обвиняя в нем своих же политических оппонентов. При этом они находят доводы в свою поддержку в священных аятах Корана: «Приготовьте против них сколько можете силы и боевых коней, чтобы устрашить врага Аллаха и вашего врага, а также тех, которых вы не знаете, но которых знает Аллах. Что бы вы ни израсходовали на пути Аллаха, вам будет возвращено сполна, и с вами не поступят несправедливо» (Коран: 6:10). Границы между терроризмом в целом и исламом изначально быть не может, так как ислам – это религия мира и справедливости, а терроризм – это «Левиафан, пожирающий своих детей».

Сторонниками радикальных исламистских движений в Казахстане и странах Центральной Азии, активно продвигающих ее идеологию, являются салафиты. Естественно, напрашивается вопрос: Насколько высока опасность салафизма сегодня? Главная опасность здесь, на наш взгляд, состоит в том, что салафизм несет в себе угрозу казахскому мировосприятию, философии национального бытия, загоняя его в узкие рамки «исламизма», где все, что не соответствует «истинности» веры, карается жестко и подвергается моральной обструкции.  Например, в докладе «Религиозный экстремизм в Казахстане: между криминалом и джихадом» казахстанский социолог Серик Бейсембаев правильно отмечает, что случаи терроризма в Казахстане во втором десятилетии ХХI века стали результатом радикализации молодых граждан на базе салафитско-джихадистской идеологии, где большинство молодежи – люди из экономически и социально маргинализированных («пограничных») слоев общества. Их общими характеристиками являются: светский характер семьи, неформальная занятость, социально-экономическая неадаптированность и вовлеченность в криминальную субкультуру, заключающаяся в приверженности ­околоуголовным понятиям. Именно данная социальная группа оказалась наиболее восприимчивой к догматам салафизма и его радикальной форме – джихадизму (См.: Бейсембаев С. Религиозный экстремизм в Казахстане: между криминалом и джихадом // URL: http://www.ofstrategy.kz/images­/Статья­_радикализм­_итог­_Серик.­pdf)­. Итогом всего этого стала криминогенная социализация молодежи с искаженным восприятием ею тради­ционной духовно-ценностной базы этнического воспитания, базирующейся, в том числе, на народно-религиозной системе воспитания.

Сегодня число приверженцев идеологии салафизма в Казахстане и странах Центральной Азии растет. Приход к власти в Афганистане движения «Талибан» дало новый толчок к активизации исламистских настроений в обществе. Их радикализация­ происходит через деятельность в странах региона экстремистских и террористических организаций, как «Таблиги Джамаат», «Хизб-ут-Тахрир», «Ат-такфиру альхиджра» и др. На территории региона продолжают свою деятельность региональные филиалы международных террористических организаций, подпитываемые, в частности, нестабильностью в соседних государствах, включая Афганистан. Участие уроженцев стран Центральной Азии в качестве боевиков на стороне экстремистско-террористических группировок в Сирии, и Ираке, а затем их возвращение в «родные пенаты» также способствовало «реанимации» и началу распространения­ салафитской идеологии уже на новом уровне. Поэтому, «Региональное сотрудничество стран Центральной Азии в рамках Совместного плана действий по реализации Глобальной контртеррористической стратегии ООН», крайне необходимо.

Мы не должны забывать, что Казахстан, проводя активную внешнюю политику, находится в орбите интересов международных террористических организаций. Это связано с тем, что Казахстан, как один из актуальных лидеров в Центрально-Азиатском регионе, находится под пристальным вниманием как супердержав, так и крупных стран, региональных союзов, транснациональных компаний и всемирных религиозных центров. У каждого свой интерес к Стране Великой степи. Воздействовать на Казахстан, в том числе с помощью международных террористических организаций (ИГИЛ, СИД и др.), с целью подвигнуть его на проведение выгодной для себя политики – естественное желание всех «игроков» на политической карте мира. В таком положении находится не только Казахстан, это общее на сегодня состояние почти любого государства. Другое дело, что Казахстан в силу своего геополитического положения и огромных запасов природных ресурсов вызывает повышенный интерес, поэтому и воздействие на него идет более мощное. Среди действенных форм такого воздействия религии принадлежит особое место, и поэтому вовсе не случайно, что миссионеры различных конфессий после распада СССР «ринулись» в наш регион. Те процессы, которые происходят сегодня на Ближнем и Среднем Востоке, где этноконфессиональные противоречия служат едва ли не главной фигурой в «игре» мировой закулисы, яркое тому подтверждение.

Противостоять терроризму в странах Центральной Азии можно путем формирования антитеррористической субкультуры. Это может быть решено лишь при условии привлечения к данному процессу всего центральноазиатского общества. Значительная роль здесь отводится системной работе всех без исключения государственных органов, институтов гражданского общества, а также при последовательном и логическом  продолжении ранее принятых документов – Ашхабадских деклараций о противодействии терроризму (2011, 2017), Самаркандской декларации о повышении роли молодежи в противодействии насильственному экстремизму и радикализации, ведущей к терроризму (2018) и Душанбинской декларации по итогам международной конференции высокого уровня «Международное и региональное сотрудничество в борьбе с терроризмом и источниками его финансирования, включая незаконный оборот наркотиков и организованную преступность» (2019). Основой для формирования антитеррористического мировоззрения должно стать понимание того, что все происходящее на планете касается всего мира. Поэтому каждое общество, государство, группа и личность несут свою долю ответственности за зло, именуемое терроризмом.