Галым Жусипбек: Об Исламе, плюрализме, причинах терроризма и борьбе с религиозным радикализмом

Исследователь Ислама Галым Жусипбек, руководитель проекта Reflections Research, пишет о том, что самым действенным методом борьбы с радикализмом является развитие плюралистических, этических толкований Ислама. Но для этого с одной стороны нужно выводить мусульманские общины из стагнации, состояния духовного и интеллектуального кризиса, для чего необходимо возрождать интеллектуальные платформы Ислама, развивать свободу вероисповедания, свободу мысли и слова, а также раскрепощать Ислам от состояния зависимости от политических режимов или индексированности на режим.

Идет много споров об угрозе возрождения религии и в особенности исламизации в ЦА. Ваше мнение насчет этого?

Необходимо признать, следование религиям или вера в Бога является проявлением одной из фундаментальных нужд человеческой натуры – потребность поиска смысла жизни является неотъемлемой частью человеческого бытия. Кто-то находит это в религии, кто-то в другом. Поэтому борьба с религией и религиозностью граждан представляется чем-то  неразумным и негуманным. У нас много лет представляли религиозность как некую девиацию, т.е. отклонение, а не как насущную потребность человека, наподобие потребности в полноценном отдыхе, здоровом сне и т.п.

Следует отметить, что все теории насчет неизбежной и всеобщей секуляризации мира, или как минимум, «приватизации религии» (превращения религии только в дело частной жизни) не оправдались. Более того, в последние десятилетия идет бурный процесс возвращения религии в публичную жизнь. Кстати, в США религия постоянна была частью публичной сферы, хотя страна конституционно светская. Однако этот процесс следует направлять в русло построения плюралистических и демократических обществ. Может направлять, как это формулируется в последнее годы рядом ученых (например, Ю.Хабермасом, Д.Ролзом, А.Степаном), в русло создания «постсекулярного общества». Общества, в котором принятие и уважение друг друга параллельно сосуществовали бы в публичной сфере как светское, так и религиозное, и политика государства была бы равноудалена от любых религиозных верований с фокусом на гражданина, человека, его права.

Но для этого нужны плюралистические толкования религии, особенно Ислама? Почему именно Ислам в последнее время ассоциируется с насилием, мракобесием и тоталитаризмом?

Да, к сожалению, в последнее время есть много фактов указывающих на насилие, мракобесие и тоталитаризм мусульман или же некоторых общин мусульман. Но как говорят в ученом мире, любая религия может иметь как мирные, гуманистические и плюралистические или же тоталитарные, антигуманные толкования, и Ислам не исключение.

Ситуация вокруг Ислама в наше время осложнена тем, что мусульманский мир пребывает в духовном и интеллектуальном кризисе, который дает о себе знать, во-первых, ростом в глобальном масштабе, по своей природе, «эксклюзивистских» и отвергающих роль человеческого разума и логики  литералистических (т.н. салафитских) течений или как минимум литералистического подхода. Во-вторых, заметно глубокое проникновение в сознание многих мусульман, в том числе большинства их лидеров и даже некоторых ученых «комплекса жертвы» сопровождающееся небывалым ростом популярности всякого рода «теорий заговора». Нередко даже умеренные мусульмане могут использовать тот же нарратив что и радикалы, как-то: «масоны, сионисты, крестоносцы, колонизаторы». Поэтому, хотя терроризм, и насилие, отвергается подавляющим большинством мусульман, нередко от мусульман можно услышать «мы осуждаем это, но в Палестине или Сирии происходит это-это и т.д.». Т.е. видна какая-то половинчатость, более того какая реакционность. По идее, «показная реакционная религиозность» сама по себе новый феномен. Одним из ярких примеров чего, были освистывания, выкрикивания религиозных лозунгов во время минуты молчания в честь погибших во время терактов в Париже на мачте между сборными Турции и Греции.

В-третьих, многие мусульманские лидеры и активисты, стали подобны политикам-демагогам и популистам, и вообще заметно то, что немало мусульман низвели свою религию до уровня политической идеологии, идеологии протеста, или же задачи построения «халифата». Когда религия инструментализируется для достижения политических целей, то она теряет, во- первых, свою сакральность и трансцендентность (что, кстати, первично в религии), во-вторых, свою сущность как морального и этического кодекса.

Есть ли какие-либо сложности в нахождении основ плюралистического толкования Ислама?

Необходимо найти алгоритм для осуществления плюралистических толкований Ислама, не выходя за рамки классических школ. К счастью, подобный алгоритм существует, его надо просто воссоздать и оснастить современной терминологией.  Если брать в основу, в качестве методологии толкования источников Ислама ранний период Ислама, а именно период Пророка Мухаммеда, особенно пребывание в Медине, то можно увидеть мирный, гуманистический и плюралистический Ислам. Подобное можно заметить и в христианстве в его самом раннем периоде –  если смотреть в период жизни Иисуса, хотя в отличие от Ислама, в Христианстве меньше фактов дошедших до нас из того времени. Конечно же, это не говорит о переиначивании Ислама на слишком либеральный лад или его реформировании.

Стоит привести несколько примеров: Пророк Мухаммед никогда не мстил и не призывал к мести, никого не объявлял «неверным»,  и не с кем не порывал отношений, даже с самыми заклятыми врагами. Он заложил основы «плюралистического» в современном понимании демократического государства (!) в Медине, в котором мусульман было не более 20%, т.е. одной пятой. Все жители, вне зависимости от вероисповедания (мусульмане, иудеи, идолопоклонники или же лицемеры) обладали равными правами, не было категоризации граждан по статусу, и уже на тот период, женщины были активными членами общества. Существует документ, дошедший до наших дней, «Мединское соглашение» (его называют даже конституцией Медины), в котором, также говорится что «мусульмане и иудеи одна умма» (!). Пророк Мухаммед был больше наставником, идейным и духовным лидером, нежели правителем в классическом понимании (что, кстати, упускают приверженцы политического Ислама и всякого рода теоретики посроения халифата), нет ни одного высказывания Пророка о призыве к построению так называемого исламского государства (чего и в Коране нет), но есть постоянный упор на справедливость, совещательность и подотчетность (ключевые элементы современного демократического государства). Сам Пророк говорил, что выбрал судьбу не пророка-государя (правителя, монарха), а судьбу «пророка-раба» (слуги Господа).

Но радикальные салафиты, которые говорят о возвращении в ранний период Ислама, представляют его далеко не демократичным и человечным?

Хотелось бы чтобы, современные салафиты были хоть чуточку похожи на истинных «саляфов» (т.е. представителей первого поколения) и видели бы суть, а не некоторые детали, вырванные из общего контекста и духа Ислама времен Пророка Мухаммеда! Ситуацию можно передать английской поговоркой «не видеть леса из-за деревьев».

Приверженцы салафизма и представители некоторых течений в Исламе, утверждают якобы об аннулированности плюралистичной модели общества Медины, однако их доводы не так сильны, в основном они не имеют веских доказательств  и их можно и нужно оспаривать.

В общем, они не видят определенных «мировоззренческих постулатов» и принципов Ислама стоящих на защите жизни человека, права выбора, равенства и т.п. из-за узости мышления, культурных стереотипов, и конечно же приунижающего роль разума литералистическоой (доведенного порой до уровня тупого механистического литерализма) методологии толкования.

Могли бы вы объяснить поподробнее о данной методологии?

Во-первых, по своей природе, методология салафизма приунижает роль разума в интерпретации религиозных источников. Хотя, в классических школах, разум (акль) и откровение (накль) одинаково важны, они подобны двум половинкам одного целого. Без надлежащего использования разума религия не может быть универсальной, т.е. отвечающей требованиям всех времен и разного рода обстоятельств, о чем, кстати, и заявляет Ислам.

Во-вторых, методология, построенная на литеральном, буквалистическом понимании исламских источников, при определенных условиях (например, людям с надломленной психикой или политическим авантюристам), может дать идейную основу, во-первых, сектантского мышления отвергающего социальную интеграцию (что можно наблюдать в некоторых странах Запада и пост-советских обществах), во-вторых, легитимизации радикализма, насилия и даже терроризма. Т.е. вырванные из общего контекста некоторые аяты Корана и некоторые хадисы могут быть использованы для оправдания насилия, жестокости. В целом, правы мусульманские ученые (среди которых и ученые первых веков), открыто заявлявшие, предупреждавшие, что Коран опасная книга, и что хадисы могут быть причиной заблуждения для мусульман, не являющихся учеными. Поэтому, распространение переводов смысла Корана и хадисов, без надлежащих комментариев, тем более в век интеллектуального кризиса и застоя исламского мира, чревато опасностями.

Можно ли утверждать, что существует связь между терроризмом и салафизмом?

Не существует однозначной связи, не каждый приверженец салафизма является радикалом, тем более террористом.

Однако при стечении определенных обстоятельств, при определенных условиях, главным образом психологического и социального характера, а также некоторых политических факторах, идейная платформа салафизма может дать результат религиозного радикализма и насилия.

Вообще, религиозный радикализм, радикализация определенной категории людей, совершение насилия и появление терроризма – процессы многогранные, следовательно, и ответы не могут и не должны быть однозначными. В появлении терроризма, следует смотреть на взаимодействие психологических, социологических, политических и религиозных факторов.

Но в целом, не стоит оставлять без внимания мнение, гласящее: «тот, кто заехал на шоссе салафизма в любой момент может выехать на поворот радикализма» (who rides on the highway of Salafism anytime can turn to an exist of radicalism)

Что же приводит людей к приятию радикализма и совершению насилия?

Людям с надломленной психикой, пережившим глубокие психологические травмы, брутализацию в ходе войн или в результате криминализации (что особенно заметно в постсоветских странах, а также во Франции и Бельгии, отличающихся относительно высоким уровнем криминализации среди мусульман), или же людям, загнавшим себя в ментальную тюрьму «само-отчуждения» от общества, определенные идеи салафизма, особенно его более реакционные формы – будут просто нужны для легитимизации своего состояния и действий.

Но может наблюдаться и другой процесс, когда вполне нормальный человек, познакомившийся с идеями, особенно такфиризма (особо радикального крыла, обвиняющего всех других мусульман в вероотступничестве и достойными смерти), будет превращаться в религиозного радикала. Однако в большинстве своем, все-таки не сами по себе радикальные взгляды, а психологические травмы, впитанная криминальная субкультура, социальные потрясения, системная дискриминация, политические репрессии и зародившиеся в последствии комплекс «само-отчуждения», комплекс безысходности и глубокое разочарование в несправедливости служат триггерами радикализма и могут привести к совершению насилия.

Следует отдельно остановиться на существовании среди мусульман постоянно нагнетаемого «комплекса жертвы» и всяческих теорий заговора и антисемитизма (который кстати, является порождением модерна в среде мусульман ). Глубоко натурализированный «комплекс жертвы», не обязательно жертвы как личности, а как группы, общины и вообще уммы и как результат чувство мести и желание восстановить справедливость толкают некоторых людей к радикальным идеям. Поэтому такфиристский и хариджитский менталитет, делящий мир только на «черно-белый», и призывающий к бескомпромиссной борьбе с «врагами верующих» может стать притягателен для определенной категории мусульман. Проблема в том, что люди, живущие в эпоху интернета, к тому же переживающие комплекс «само-отчужудения», возможно со сломленной психикой, будут искать компенсацию своим негативным чувствам, а также пути переустройства этого «несправедливого мира» в интерпретациях деструктивных течений.

Обычно терроризм совершаемый мусульманами, связывают или как минимум хотят связать с религиозным фактором, обвиняя при этом Ислам, Уместно ли это?

В общем, этническая и религиозная мобилизация были и остаются прекрасным поводом легитимации насилия. Однако, тем, кто хочет видеть терроризм только в качестве религиозного, тем более исламского феномена, следует возразить.  Если бы терроризм был преимущественно религиозным или исламским феноменом, то почему, его не было до начала 1990-х годов? Некоторые палестинские группировки  с1960-х годов стали прибегать к терроризму, но они действовали не под исламскими, а под националистическими лозунгами. Почему мусульмане не взрывали и не убивали мирных граждан в Париже, Марселе или Тулузе в 1950-ые или 60-ые годы, мстя властям Франции за убийства своих братьев по вере в ходе национально-освободительной войны в Алжире, где погибло более миллиона людей? Или почему не было терроризма в Лондоне, когда Британия колонизировала Индию или Палестину?

Изменился не Ислам и не восприимчивость людей к ужасам войны и чувство мести. Изменился, к тому же серьезно, психологический и социальный профиль и фон мусульманских общин под влиянием модернизма, материализма и национализма. Также появились полностью новые социальные феномены, такие как общины или диаспоры мусульман живущих в западных странах. Конечно же, подавляющее большинство мусульман на Западе не радикальны и осуждают радикализм, и тем более насилие, совершаемое от имени Ислама.

Выражаясь иначе, терроризм это феномен модерна. Религиозный менталитет далек от него, но модернизм сломал религиозный  менталитет мусульман.

А как насчет связи между дискриминацией мусульман в некоторых странах и ростом насилия и зарождением терроризма?

Появление радикализма и терроризма среди мусульман на Западе довольно часто объясняют феноменом социальной дискриминации. Однако последние теракты, совершенные во Франции и анализ профиля людей из Европы, попавших в рекрутинг ДАИШ, показал, что большинство радикализированных мусульман это мусульмане, родившиеся в Европе, немало выходцев из семей среднего класса, и они в большинстве своем социализированы в странах, где они родились. Поэтому говорить, что они социальные изгои или аутсайдеры не представляется объективным. К тому же немало и чистых европейцев, принявших Ислам, а они никак не могут быть классифицированы как «чужые» или иммигранты, разочарованные  дискриминацией.

Поэтому мне представляется, что причины радикализма не могут быть полностью объяснены, если не брать в счет психологический фактор, помноженный на современные информационные технологии и банальную религиозную неграмотность. Т.е. появление и распространение интернета, социальных сетей, того же Youtube – являющиеся достижениями современности, при определенных условиях могут запросто привести к психологическому надлому любого человека.

Вы имеете в виду, что развитие технологий подстегнуло радикализм и появление современного терроризма?

Да, существует прямая связь. Особо следует остановиться на феномене, который можно назвать как «распространение глубоко ранящих чувств, даже травмирующих психику человека имиджей или образов людей, к которым мы испытываем или родственную, или этническую или религиозную близость». В настоящее время проникновение травмирующих имиджей обрела катастрофический уровень. Вообще, всплеск радикализма отмечается после начала очень жестокой гражданской войны в Сирии, где правящий режим просто напросто стал уничтожать своих же граждан самыми изощренными методами, и многое было записано и распространено в интернете, а до этого большие преступления были совершены в Ираке.

Представители радикальных группировок, системно применяют эти имиджи в своем рекрутинге в купе с «теориями заговора» объясняющих все бедствия мусульман в самом примитивном виде происками «сионистов, масонов, США, Израиля, лицемеров, вероотступников» или других так называемых «заклятых врагов» Ислама. Поэтому и не кончается поток людей, которые хотят идти воевать и мстить за убитых и замученных детей, братьев по вере, и устанавливать справедливость на этой земле. И все это на фоне низкого уровня религиозного образования и вообще духовного и интеллектуального кризиса в исламском мире и как следствие небывалого распространения «литералистических» толкований.

Ваше мнение насчет опасности религиозного радикализма и терроризма в ЦА и как с ним бороться?

Не стоит бояться роста религиозности в ЦА, но, и нельзя отрицать опасности религиозного радикализма в регионе. К сожалению, в некоторых случаях политика государства, ведущая к усилению дискриминации или брутализации определенных слоев мусульман (что является одним из факторов, приведших к нынешнему всплеску насилия) не только не разрешает проблему, а наоборот еще больше её усугубляет.

Не считая некоторых временных мер, не стоит «закручивать гайки». Людей, вставших на тропу насилия или предрасположенных к нему надо психологически и социально реабилитировать.

Самым действенным методом борьбы с радикализмом является развитие плюралистических, этических толкований Ислама. Но для этого с одной стороны нужно выводить мусульманские общины из стагнации, состояния духовного и интеллектуального кризиса, для чего необходимо возрождать интеллектуальные платформы Ислама, развивать свободу вероисповедания, свободу мысли и слова, а также раскрепощать Ислам от состояния зависимости от политических режимов или индексированности на режим. С другой стороны, нужно развивать верховенство закона, строить человеко- центричное правовое государство.

И не стоит бояться как светского, так и религиозного диссидентства, наоборот, надо развивать здоровый, подкрепленный интеллектуальными платформами и защищаемый правовым государством «рынок идей» и со временем радикальные идеи маргинализируются. Говоря иначе, мы не должны бояться инакомыслия, включая религиозного диссидентства и т.п. даже тех же салафитов, с ними надо вести интеллектуальную борьбу, и нужно создавать нормальное правовое государство, а не воскрешать государство монстр- «Левиафан», что было бы возвратом в то темное прошлое, от которого все мы хотим избавиться.